Очаровательное самоубийство в кругу друзей - Страница 8

— Да… какое уж теперь самоубийство, когда мы посадили себе на шею батальон горемык, — согласился полковник.

— Настоящий батальон самоубийц, — добавил Релонен.

С утра Релонен и полковник Кемпайнен отправились в ближайший книжный магазин и купили шесть папок, дырокол, скрепки, нож для вскрытия конвертов, маленькую электрическую пишущую машинку, 612 конвертов и две стопки писчей бумаги. На почте они заказали 612 марок и отправили учителю Саарниахо его «Самоубийства в Хайлуотолайси в этом столетии», приложив письмо, в котором уговаривали писателя оставить мысли о самоубийстве. Они предлагали ему обратиться с рукописью в Общество душевнобольных Финляндии или в другую подобную организацию — может, там лучше поймут научную ценность его труда.

Релонен пошел в магазин за продуктами, полковник забежал в винный магазин Алко. Потом они вернулись в Хумалаярви.

Времени на сауну и рыбалку теперь уже не было. Релонен принялся вскрывать ножом конверты, Кемпайнен работал писарем. Он выписывал адреса и имена респондентов и присваивал им порядковые номера. Работа продолжалась два дня. Закончив регистрацию, компаньоны решили основательнее ознакомиться с письмами.

Они понимали, что надо спешить. В их руках оказалось более шестисот жизней. На письма надо было ответить быстро, а их было только двое, и дело шло слишком медленно.

— Нам нужен секретарь, — вздохнул Релонен поздно вечером, когда все письма были открыты и прочитаны.

— Да кто ж нам посреди лета отдаст своего секретаря, — ворчал полковник Кемпайнен.

Релонену пришло в голову, что опытный секретарь может обнаружиться среди потенциальных самоубийц. Наверняка среди них найдутся люди, готовые помочь. Начали изучать базу данных с этой точки зрения. Естественно, искали прежде всего среди живущих поближе. Начали со стопки писем из Хяме. Релонен прочитал пятнадцать штук, полковник-двадцать.

Деревенских жителей из Хаухола, Сюсмя и их окрестностей решили в расчет не брать — крестьяне не годятся для секретарской работы. Откопали трех учителей начальных классов, старую деву из Форсы. В Хумпила нашли профессиональную секретаршу на пенсии, Кука-Марию Оваскайнен из Кемеры. Следующей попалась проректор местного гражданского училища Хелена Пуусари из Тояла, тридцати пяти лет, преподаватель торговой переписки. Обе женщины разочаровались в жизни и всерьез подумывали о самоубийстве. К тому же они доверчиво прислали свои адреса и телефоны.

Было уже поздно, но дело не терпело отлагательств, поэтому мужчины решили немедленно связаться с обеими дамами. Сперва позвонили в Хумпи-ла, но там никто не ответил.

В Тояла проректора Пуусари тоже не оказалось на месте, но ее голос на автоответчике предложил оставить сообщение. Полковник Кемпайнен коротко представился, извинился, что пришлось звонить в столь позднее время, ведь дело шло к полуночи, коротко изложил суть проблемы и добавил, что они с товарищем хотели бы встретиться с проректором.

Кемпайнен и Релонен вознамерились немедленно отправиться в Тояла. Они уже порядочно выпили и понимали, что садиться за руль в таком состоянии опасно, но решили, что ничего хуже, чем разбиться насмерть, им не грозит. Так что в путь! Полковник вел машину, Релонен перечитывал вслух письмо проректора Пуусари:

«Жизнь моя дошла до кульминации. Рассудок мой в опасности. Детство мое было безоблачным, у меня всегда был веселый, оптимистичный характер, но за последние годы здесь, в Тояла, я очень изменилась. Мое чувство собственного достоинства раздавлено. Обо мне в этом маленьком городке ходят различные сплетни. С мужем я развелась 10 лет назад. Даже здесь, в Тояла, это обычное явление.

Но после развода я больше не хотела или не могла завязывать отношения с мужчинами. Может, я сошла с ума, но мне уже несколько лет кажется, что за мной постоянно следят и все записывают. Я чувствую себя пленницей здешнего общества. Даже садоводство, которое казалось мне когда-то таким интересным занятием, опротивело. Я стала настоящей отшельницей. Не могу ни с кем разговаривать, никому не доверяю, и, по-моему, не без причины. Меня считают очень чувствительной натурой. Может, отчасти они и правы. Вообще я человек прямой и не пренебрегаю ничьей дружбой. Но постепенно я поняла, что люди не отвечают мне тем же, и не только здесь, в Тояла, но и во всем мире. Я больше не выдержу. Хочу просто заснуть и спать до бесконечности. Надеюсь, что к моему признанию вы отнесетесь с пониманием. Если о нем узнают, это только усугубит мое положение. Я уже не вижу другого выхода, кроме как наложить на себя руки».

Они ехали по дороге Хяме в полной тишине. Спустя какое-то время Релонен сообразил, что они доберутся до места глубокой ночью, так что неплохо было бы извиниться за беспокойство и подарить проректору Пуусари, ну, скажем, букет цветов. Полковник с ним согласился, но выразил сомнение, что в это время суток можно купить цветы: магазины-то уже закрыты. Релонен на секунду задумался и предложил нарвать у дороги полевых, а заодно и нужду справить. Выбрав подходящее место, он попросил полковника остановить машину.

Релонен исчез в темном лесу. Полковник, покуривая, ждал у машины. Это мероприятие начинало его раздражать. Он крикнул Релонену, чтобы тот возвращался. Пьяный голос откуда-то из леса ответил, что нашел цветы. Или, по крайней мере, свежие листья.

Полковнику показалось, что Релонен идет к дороге, и он медленно поехал вперед. Через полкилометра полковник увидел Релонена, сидящего на темном асфальте. В одной руке у него был букет кипрея и других полевых цветов, в другой — самодельная клетка из проволоки. Полковник остановил машину и увидел, что в клетке кто-то сидит и шипит. Енот.